Чемпион мира, трехкратный чемпион Европы, шестикратный чемпион России по армспорту... Совершил восхождения на Казбек, Эльбрус... Владимир Крупенников участник и многих других, полных трудностей и опасностей, путешествий по самым суровым местам земного шара. Достижения, конечно, впечатляющие. Особенно если учесть, что они принадлежат человеку, который является инвалидом и передвигается в основном на коляске. Мы с ним договорились побеседовать о проблемах этой категории населения. Но так получилось, что нам удалось перейти ту грань, которая разделяет больных и здоровых людей. - Владимир Александрович, признаюсь, когда я, готовясь к интервью, изучала вашу биографию, то не могла отделаться от ощущения: трагедия, которая с вами произошла, и вы за несколько дней до демо-билизации из армии получили травму позвоночника, случайно сорвавшись с 12-метровой высоты, во многом связана со спортом. Ведь вы были физически очень подготовленным человеком, дзюдоистом. И вдруг не удержались... - На самом деле спортивная подготовка помогла мне пройти процесс физической реабилитации. Врачи говорили, в лучшем случае - смогу передвигаться на коляске. И были поражены, увидев меня на костылях. Четыре года я занимался по методике Валентина Ивановича Дикуля, включающей тяжелые ежедневные нагрузки. Перенести их человеку, который не знаком с напряженными, изматывающими тренировками, крайне сложно. Я же привык к такой работе. Кроме того, спорт - это и преодоление своих желаний. Ведь не всегда хочется трудиться в зале. Приходится заставлять себя. И это хорошо, поскольку дисциплинирует человека, воспитывает упорство, которое в жизни очень пригождается. Конечно, если оно не переходит в упрямство. - Сначала вы стали чемпионом мира по пауэрлифтингу (жим штанги лежа) среди инвалидов. Потом чемпионом мира по армспорту среди здоровых людей. Потом прыгнули с парашютом... Зачем? - Потому что хотел жить полноценной жизнью. - Но ведь это еще и очень жестокая жизнь. В 90-х годах на соревнованиях по армрестлингу вам пришлось соревноваться, стоя на костылях. И никого из ваших здоровых соперников это не смутило. Более того, насколько я знаю, в то время в армрестлинге процветал допинг. - Да, у меня есть серьезные основания думать, что многие спортсмены тогда использовали допинг. Но это нельзя назвать нечестным поступком. Тогда отсутствовал допинг-контроль. Мировая федерации по армрестлингу его не вводила из-за его дороговизны. Получается, только от спортсмена зависело, принимать стимуляторы или нет. Но не для того, чтобы бороться лично против меня. А потому что спортсмен всегда стремится победить. - Как вы строили свои отношения с допингом? - Не скрою, у меня был соблазн использовать его. Но я отлично понимал, что те же стероиды сгущают кровь, то есть провоцируют появление тромбов. А поскольку у меня атрофия ног, а значит, и определенная дистрофия сосудов, то велика вероятность закупорки вен. Именно это меня и останавливало от применения допинга, то есть разумный подход к здоровью, а не принцип. Тем не менее мне удалось выиграть. Но в 31 год я ушел из спорта. Потому что добился всего, чего хотел. И поскольку понимал, что борюсь не столько с соперником, как с химией. А делать это с каждым годом становилось все сложнее. - Чтобы перечислить все проекты, в которых вы участвовали как путешественник, потребуется немало времени. Они всегда экстремальны. Проходили в сложнейших погодных условиях. Какие из них потребовали от вас наибольшей отдачи? - Горные восхождения. Когда вместе с ребятами из клуба «Приключения» Дмитрия Шпаро и инвалидных организаций Грузии мы поднимались на Казбек, нам пришлось пережить страшную непогоду, ночевать в палатках на снегу. Продвигались мы вверх по горным склонам с помощью троса, набивая мозоли на руках, на колясках, у которых вместо колес были лыжи. В конце концов нам удалось на 1000 метров превысить рекорд среди инвалидов по подъему на вершину. При восхождении на Эльбрус было еще сложнее. Но мы все-таки покорили высоту 5642 метра. Эти моменты одни из самых значительных в моей жизни. Не каждому здоровому человеку дано побывать на таких вершинах. Однако честно скажу, что физически для меня эти экспедиции стали чем-то за гранью возможного. Но, конечно, большинство проектов доставляют совсем другие эмоции. Например, последнее путешествие - сплав по горным рекам Камчатки. Это было незабываемо и захватывающе - плыть по бурлящим рекам на рафтах, так называются надувные матрасы, в компании друзей, смотреть на совершенно неописуемую, дикую красоту берегов. - Скажите, ваши спортивные награды, достижения путешественника помогают вам в жизни? - Да. Например, когда доказываешь чиновнику необходимость какого-то проекта, и вдруг во время разговора он узнает, что за твоими плечами уже немало реализованных дел. - Тогда почему здание, в котором располагается общественная организация «Стратегия», которую вы возглавляете, находится прямо-таки в удручающем состоянии? - У этой проблемы довольно длинная история. С 2002 по 2006 год мы реализовывали проект по обучению инвалидов работе на компьютере, после чего их трудоустраивали. Долгое время бились за то, чтобы нам выделили здание. А сейчас бьемся над тем, чтобы его реконструировать, сделать доступным для инвалидов. Из-за кризиса проект потерял привлекательность для инвесторов. Тем не менее, надеюсь, мы достигнем успеха. К сожалению, поскольку здание аварийное, то проводить занятия там нельзя. Но мы занимаемся реализацией обучающих программ. Совместно с профессором факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ Владимиром Александровичем Сухомлиным разрабатываем проект дистанционного образования инвалидов. Это, кстати, тема моей дипломной работы. Я ведь до травмы окончил два курса химического института, а когда получил инвалидность, поступил в МГСГУ по специальности «прикладная математика, вычислительная техника» и иногда жалею, что занялся общественной деятельностью и не стал программистом. Мне кажется, я бы смог реализовать себя профессионально. - Сегодня много говорится о создании безбарьерной среды для инвалидов, что нередко преподносится едва ли не как главная проблема этой категории населения. Так ли это? - Во всяком случае, это очень важная проблема. Во многих странах Запада она уже практически решена. Рано или поздно это произойдет и в России. Уже сейчас у нас в этом смысле произошли благоприятные перемены. Особенно в Москве. - Насколько успешно инвалиды лоббируют свои интересы? - Между нашими организациями присутствует определенная ревность, особенно в вопросах финансирования. Но когда дело касается глобальных проблем, которые может решить только государство, мы выступаем единым фронтом. Ну кому, скажите, станет плохо, если появится инвалидные парковки? Они и сейчас имеются возле тех же супермаркетов. Но их занимают люди, не имеющие никакого отношения к инвалидам. На Западе ни у кого и в мыслях не появится поставить свою машину на такое место. А у нас это в порядке вещей. Еще и грубят, если сделаешь замечание. Признаюсь, лично я сильно опасаюсь за судьбу лифтов в переходах для инвалидов. И не потому, что их не построят. Слишком велика вероятность, что их изуродуют вандалы. Как бороться с такими явлениями? Возможно, с помощью социальной рекламы, штрафов, причем драконовских. - Почему, на ваш взгляд, адаптация инвалидов к той же городской среде происходит так медленно? - Возможно, потому, что зачастую проблемы инвалидов решают здоровые люди. Между тем, чтобы осознать наши проблемы, надо или долго работать с этой категорией населения, или иметь больных близких. Возьмем пандус... На первый взгляд сделать его совсем не сложно. Тем не менее даже в Москве мало пандусов, пригодных для инвалидов. Некоторые просто травмоопасны. Зачастую рельсы на них не соответствуют ширине колясок, которая, кстати, может быть разной. Знаете, в Евпатории есть пара-олимпийский центр, где спуски к морю оборудованы так, что инвалид может съехать к нему на коляске. Однажды я увидел там молодого человека, который передвигался на коляске по дорожкам. А потом он вдруг встал с нее и пошел на своих ногах. Оказывается, он был работником этого центра и проверял на себе, насколько удобно находиться на пляже инвалиду. Это самый правильный подход. И, конечно, сами инвалиды должны более активно добиваться своих прав. Скажем, во время каждой своей экспедиции я прошу вести съемку. Потом мы выпускаем фильм. Мы хотим, чтобы он помог инвалидам почувствовать свои возможности, в известной степени обучал их активной жизненной позиции. Чем больше будет таких людей, тем сильнее мы сможем воздействовать на государство и заставлять его считаться с нашими правами. - Возможно, проблема создания той же безбарьерной среды лежит в той пропасти, которая разделяет больных и здоровых людей. - Эта пропасть сильно преувеличена. Когда начинаешь общаться с незнакомыми здоровыми людьми, они только вначале воспринимают тебя как инвалида. А потом перестают это замечать. Я это понял уже в самом начале своей болезни. Дома с друзьями, сидя на диване, мы толкались, боролись, словно я был здоровым человеком. И они даже не собирались мне уступать. Хотя, конечно, есть люди, которые не сталкивались с инвалидами, и они для них, как марсиане. Инвалиды это чувствуют, и возникает некая стена в общении. Чтобы ее преодолеть, надо просто начать разговаривать. - Думаю, инвалиды гордятся вашими достижениями. - По-разному бывает. Для одних я пример для подражания, для других - повод для зависти. - Наверное, это тоже можно понять. Людям, оказавшимся в менее сложном положении, трудно добиться всего того, что сделали вы. - На самом деле, далеко не всем надо сворачивать горы, чтобы реализоваться. Для кого-то подвиг - это жить обычной жизнью. Самое главное - не потерять себя, не впасть в отчаяние. Возьмите ребят, которые стали инвалидами в результате войны в Чечне... К сожалению, многие стыдятся этого. А почему? Человек, который пострадал, защищая Родину, - должен смело смотреть в глаза другим и не стесняться своего физического увечья. Более того, в известной степени он даже может этим гордиться. - А вам знакомо отчаяние? - Конечно. На первых порах мне было очень сложно. Родители, друзья с пониманием относились к моим нервным срывам, они жалели меня, но в душе, не показывая вида. Заставляли жить так, словно я здоров. Это очень важно. На моих глазах многие инвалиды ломались, впадали, по существу, в растительное состояние, потому что родители старались их обслужить, услужить, отгородить от всех невзгод. - Кому, как не вам, помочь инвалидам психологически... - Я не занимаюсь психологической реабилитацией. Считаю, что все, связанное с психологией, - дело церкви, для меня православной. Это сфера духовного воспитания личности. Именно поэтому психологи, психореабилитологи, психотерапевты очень редко добиваются стойких хороших результатов, работая с инвалидами. Прежде всего, человек должен принять свою ситуацию, поверить, что Господь ведет каждого из нас правильным и наиболее спасительным для него путем. - Простите, а вы не задумывались, что, возможно, будучи здоровым, смогли бы достигнуть еще больше, чем сейчас? - Кто знает. Возможно, меня бы уже и в живых не было. Я ведь до армии был полным атеистом, с искаженными моральными принципами. Зато физически очень сильным. А сколько в 90-х годах таких спортивных молодых людей сбились с пути, потеряли себя, когда рухнул СССР? Где они сейчас? Кто-то погиб по глупости, другие спились. Сейчас я считаю, что Господь меня от чего-то спас, дал мне шанс на другую жизнь. Я не сразу пришел к такому пониманию. Но теперь благодарен Богу за все. Думаю, что и травма произошла для того, чтобы я приобрел веру. Она важнее здоровья. - Какой будет ваша следующая экспедиция? - Не знаю. Мне кажется, моя личная роль здесь не главная. Господь ведет по пути, известному только ему. Во всяком случае, в моей жизни происходит именно так. Я ничего не планирую. Просто вдруг появляются люди, которые вносят интересные предложения, подталкивают меня к организации, например, собственной экспедиции. - Одна из ваших экспедиций проходила через Северный полярный круг по Путоранскому плато. Вы тогда преодолели свыше 300 километров. Скажите, трудно найти единомышленников для таких путешествий? - Дело в том, что эта экспедиция задумывалась как международная. Наша российская команда сложилась еще в 1999 году, когда мы на инвалидных колясках прошли через Альпы по следам Суворова, преодолев четыре перевала. В этот раз к нам присоединилась девушка из Литвы. Потом мы стали рассылать приглашения по Интернету зарубежным инвалидам. Никто не откликался. Видимо, начинали изучать карту маршрута, узнавали, что там всего лишь месяц в году нет снега, до ближайшего населенного пункта 400 километров, зато много медведей, волков, и приходили в ужас. А потом все-таки нашелся смельчак, араб Мулай Али Эль Алауи из Марокко. По-моему, он-то как раз в карту не заглянул. Но держался молодцом. За всю экспедицию мы не услышали от него ни одной жалобы. Хотя ему, жителю африканской страны, конечно, было очень трудно переносить холод. Помню, в предпоследнюю ночь этой экспедиции вдруг неожиданно появилось северное сияние. Красоты неописуемой. А наш Али уже спал. Мы его за ноги вытаскиваем из палатки, в волнении по-французски не можем толково объяснить, что происходит, только пальцем в небо тычем, он сердится... А потом увидел сияние и чуть не заплакал от восторга. Вот так бывает в жизни, вдруг на краю земли встречаешь счастье. досье «Трибуны» Крупенников Владимир Александрович. Заслуженный мастер спорта. Чемпион мира, трехкратный чемпион Европы, шестикратный чемпион России по армспорту. Чемпион мира по пауэрлифтингу среди инвалидов. Один из первых инвалидов России прыгнул с парашютом. Первый лауреат премии Высоцкого «Своя колея». Председатель правления Региональной общественной организации инвалидов «Стратегия». Член общественного совета ЦФО и города Москвы. Ведущий социальной телевизионной программы «Фактор жизни» на «ТВ Центре». Член Общественной палаты РФ. Наталья Верстова
Ваше имя: Гость
Группа: Гости
Ты здесь -й день
Ваш IP: 18.224.30.118
